Во 2-ю неделю по Пасхе мы совершаем память апостола Фомы; о нем все вспоминают как о том, который усомнился в Воскресении Христовом, когда другие ученики рассказали, поведали ему о нем; и мы редко задаем себе вопрос о том, кто же он был, какой он был человек, почему он мог усомниться?
Кроме того места, где вспоминается о его избрании Спасителем на апостольство, мы читаем в Евангелии об апостоле Фоме только два раза. И первое место такое значительное: когда Христос говорит Своим ученикам, что Ему надлежит вернуться в Иудею для того, чтобы воскресить Своего друга Лазаря, ученики стараются Его уговорить остаться вдали от опасного Иерусалима; и только Фома говорит: Пойдем с Ним и умрем с Ним… Еще до Воскресения Христова, тогда, когда ученики видели во Христе только наставника, он был готов по любви и верности к Нему просто с Ним умереть – только умереть: не защитить Его, ни на что не надеяться, а только разделить с Ним Его судьбу…
И вот этот человек, который с такой верностью был готов разделить со Спасителем смерть, ставит вопрос другим ученикам: Возможно ли это?!.. Они ему рассказывают, что видели воскресшего Христа, и он этому не может поверить. Почему?
Не потому ли, что до Святой Пятидесятницы, до того, как Дух Святой сошел на Апостолов, они оставались теми же робкими, часто непонимающими, часто колеблющимися людьми? Как он мог поверить, что воскрес Христос, когда единственное свидетельство о Его воскресении было в том, что эти ученики ликуют, радуются – и, однако, остаются теми же самыми людьми, не изменившимися, ничем не отличными от того, чем они были раньше? Чтобы принять весть о воскресении, ему нужна была другая достоверность, чем просто ликующие слова Апостолов, поскольку он понимал, что если воскрес Христос, то все на свете изменилось, что последняя победа не за человеком, а за Богом, что любовь покорила, а не ненависть, что мы живем теперь в новом мире, потому что действительно Бог пришел в этот мир и его преобразил в мир вечной жизни.
И когда Спаситель встал перед ним, он уверовал, потому что во Спасителе было сияние вечной жизни, и Он предстал перед Своими учениками уже не как тот Иисус из Назарета, который был их учителем, а как воскресший Господь, в силе и славе Своего воскресения – однако с руками и ногами и боком, прободенными гвоздьми и копьем…
И когда Фома увидев Его, распятого Христа, во славе Воскресения, он поклонился Ему и произнес последнее, торжествующее свидетельство, которое мы должны пронести через нашу жизнь: ГОСПОДЬ мой и БОГ мой!..
Но те, кому мы расскажем о Воскресении Христовом, те, кому мы объявим, что Он воскрес, что Он – Бог, что Он победил смерть, – как могут они поверить, если мы будем подобны тем Апостолам, которые могут только ликовать о том, что пережили, но не могут проявить ни силу, ни славу Воскресения?.. И потому мы, верующие в Воскресение Христово, должны стать народом новым, обновленным, людьми, которые веруют в жизнь вечную, в которых торжествует победа над смертью уже теперь, потому что мы, приобщившись к смерти Христовой, живем – вечной жизнью воскресшего Христа, жизнью Божественной…
Тогда мы не боялись бы смерти, не боялись бы ничего на свете, потому что этой жизни не может отнять у нас никто. Мы шли бы тогда торжествующими и убедительными свидетелями того, что воскрес Христос, потому что другие видели бы в нас других людей, которые научились любить, даже если это стоит жизни временной, которые научились верить в человека, как только Бог в человека умеет верить, на все надеяться и все побеждать, отдавая себя безгранично в радости, любви и победе Господа и Спаса нашего Иисуса Христа.
С этой радостью до праздника Вознесения Господнего будем прославлять Его славное Воскресение. Христос Воскресе! – Воистину Воскресе!
Протоиерей Леонид Затовский.
